Кот, который любил Брамса - Страница 11

– Да, она обещала приехать ко мне пообедать, а меня пригласила в Пикакс на ужин с бифштексом – в любой день, когда пожелаю.

– О да, знаем мы её ужины с бифштексом, – ухмыльнулся Гудвинтер. – Она обещает бифштекс, но, когда доходит до дела, подает яичницу. Но ей прощают эксцентричность за её… хм… весьма энергичное участие в городских делах. Именно Фанни практически шантажом заставила отцов города сделать новую канализацию, отремонтировать тротуары и решить проблему автостоянок. Она очень… хм… решительная женщина.

Теперь из-под дивана высунулась уже вся голова Юм-Юм и одна лапка.

– Мы с сестрой надеемся, что вы согласитесь преломить с нами хлеб в самое ближайшее время, – продолжал адвокат. – Она благоговейно читает вашу колонку и цитирует вас, словно Шекспира.

– Ценю ваше приглашение, – отозвался Квиллер, – но пока ещё сам не знаю, сумею ли выкроить время на визиты. Я собираюсь здесь кое-что написать. – Он махнул рукой в сторону заваленного книгами, бумагами, ручками, карандашами обеденного стола с пишущей машинкой посредине. В этот момент он заметил, как Юм-Юм медленно и осторожно протянула лапку к шнурку адвоката.

– Могу только приветствовать ваши намерения, – сказал Гудвинтер. – Музы требуют истового служения. Но, пожалуйста, помните, дом Гудвинтеров всегда открыт для вас. – И, кашлянув, добавил: – Как вам показалось при встрече с Фанни, она… хм… хорошо себя чувствует?

– Просто замечательно! Очень бодра и активна для женщины в таком возрасте. Единственная проблема – трудно привлечь её внимание.

– Слух у неё, если верить доктору, превосходный. Но мысли все время чем-то заняты – она живет, так сказать, в своём собственном мире. – Адвокат снова кашлянул. – Если уж быть вполне откровенным – надеюсь, это останется между нами, – у нас есть некоторое подозрение, что Фанни… э… несколько злоупотребляет спиртным.

– Некоторые доктора рекомендуют пожилым людям ежедневно выпивать по рюмочке.

– Да… но… дело в том, что… если верить аптекарю, с недавних пор она стала покупать весьма солидное количество спиртного. Обычно бутылочки хорошего шерри вполне хватало ей на два месяца, а теперь, говорят, её слуга, который делает покупки, два-три раза в неделю берет крепкие напитки.

– Так, может, он пьёт их сам? – предположил Квиллер.

– Это весьма сомнительно. С тех пор как Том приехал в Пикакс работать у Фанни, он находится под самым пристальным наблюдением, и все сведения самые хорошие. Он простой парень, но на него можно положиться – умелый работник и осторожный шофер. Владельцы местных баров уверяют, что Том никогда не пьёт больше одной-двух кружек пива.

– А какое спиртное он покупает?

– Водку, джин, виски. Любой марки. И не больше пинты за один раз. Когда встретитесь с Фанни, не забудьте о том, что я вам сказал. Мы все считаем её нашим общим достоянием и чувствуем за неё ответственность. И если она вдруг спросит у вас совета, посоветуйте ей продать большой дом в Пикаксе и перебраться в другой, поменьше. В последнее время у неё несколько раз случались, как она говорит, приступы головокружения. Вы понимаете, как всех нас волнует благополучие этой храброй маленькой женщины. Мы не хотим, чтобы с ней что-то приключилось.

Когда адвокат попрощался, завязал шнурки и уехал, Коко и Юм-Юм голодными глазами уставилась на Квиллера. Он выковырнул начинку из половины кулебяки, хорошенько перемешал, слегка подогрел и выложил на тарелку. Сиамцы неторопливо приблизились к еде, недоверчиво понюхали, обошли кругом, пытаясь понять, что же это такое, потом возмущенно удалились и с молчаливым упреком посматривали на Квиллера, брезгливо встряхивая лапами.

– Ну что же, с этой бякой всё ясно, – подвёл итог Квиллер, открывая банку лосося.

К вечеру стало прохладно, и он попытался разжечь камин.

В медном ведёрке для угля лежали хворост и старые газеты, в корзинке для дров – наколотые поленья, а на бронзовой подставке – длинные спички, но газеты оказались сырыми, а спички лишь вспыхивали и тут же гасли. Он сделал три попытки и наконец махнул на это дело рукой.

После кошмарной дороги сюда, на север, и двух бессонных ночей он чувствовал себя очень усталым. Его сбивали с толку странные происшествия, которым он не находил объяснения, и раздражало даже то, что под ногами вместо асфальтового тротуара оказались песчаные дюны.

Квиллер подошёл к окнам, выходившим на озеро: сотня миль воды, а за ними, на противоположном берегу, – Канада. Цвет воды переходил из серебристого в бирюзовый и дальше – в тёмно-синий. Как бы этот вид понравился Розмари! Пытаясь узреть окружающее её глазами, он вдруг услышал какой-то странный свист в верхушках самых высоких сосен. Ветра не было – лишь этот негромкий пронзительный звук. В то же время сиамцы, которым после полуденного приёма пищи следовало спать, начали беспокойно метаться по дому. Юм-Юм бог весть почему издавала оглушительные вопли, а Коко воинственно бился головой о ножки столов и стульев.

За считанные минуты цвет озера изменился на серо-стальной, вода вспенилась белыми барашками. Неожиданно налетел ураган. Белые барашки превратились в огромные буруны, которые, разбиваясь о берег, осыпали его хлопьями пены. Закачались высокие сосны, а клены и березы согнулись, как прибрежная трава. Внезапно с отрывистым треском автоматной очереди по окнам ударил дождь. Ураган завывал, волны с грохотом бились о берег, стволы деревьев ломались и рушились на землю.

Впервые с момента своего приезда Квиллер почувствовал себя по-настоящему уютно. Он расслабился. Тишина и покой были невыносимы, он привык к шуму и суете. В такую ночь хорошо будет спаться.